Иерусалим был необитаем, как пустыня; не было ни входящего в него, ни выходящего из него из природных жителей его; святилище было попрано, и сыновья инородных были в крепости его; он стал жилищем язычников; и отнято веселье у Иакова, и не слышно стало свирели и цитры.
Лирическое излияние жалости к опустошенному и оскверненному Иерусалиму. — «Иерусалим был необитаем, как пустыня…», ближе — это «необитание» определяется далее в том смысле, что «не было ни входящего в него, ни выходящего из него из природных жителей его», и что «он стал жилищем язычников…» (ср. I:38). — «Сыновья инородных были в крепости его…» (см. к I:33).